Темы детских игр, рисунков и разговоров не всегда веселые и оптимистичные. Бывают и такие, что мурашки идут по коже и сразу появляется желание раз и навсегда пресечь эти мрачные развлечения.
СВЕТЛАНА ИЕВЛЕВА
психолог
Многие взрослые именно так и делают. При этом одни говорят: «Что за ерунду ты придумал? Дети не должны такое рисовать (говорить, думать). Вот тебе нормальные игрушки и раскраска «Жизнь животных». Другие сначала пугаются, задумываются, в связи с чем такой интерес проявился, но потом все равно говорят: «Что за ерунда!» Ведь при всей нашей увлеченности всесторонним развитием детей, намерениях способствовать их познавательному интересу смерть и все, что с ней связано, — тема, рядом с которой мы ставим пометку «нежелательная».
Конечно, рано или поздно ребенок столкнется со всеми явлениями окружающей действительности, но очень хочется все безрадостное и болезненное если не исключить, то хотя бы отложить. Так надолго, как только возможно. С другой стороны, нам бывает неприятно и тревожно обсуждать эту тему даже со взрослыми людьми. Говорить о ней с ребенком (а тем более развивать в играх или творчестве) кажется просто странным.
Мама — героиня из черной комедии «Семейка Аддамс» — наверное, могла бы поддержать рисование склепов, подбирая разные оттенки черного, и похвалила бы ребенка («О, вот эта конструкция отличная! Очень удалась!»). Но нормальных мам подобное времяпрепровождение точно не увлечет.
Метод общения по этому поводу они видят только один: пресечь, отвлечь и найти занятие более простое, понятное и жизнеутверждающее. Увы, результат часто бывает противоположный, ведь любые темы, в том числе и мрачные, в детских играх возникают не просто так. Найти истинную причину всегда важнее, чем добиться от ребенка рисования яркими красками.
Неизвестно, запрещено и очень увлекательно
«Дети сидят, что-то из спичек склеивают. Думаю, вот как хорошо: мелкую моторику развивают, перед школой подходящее занятие. А они зовут меня и говорят: «Смотри, сколько мы гробов сделали! Сейчас покрасим, мертвых мух туда положим и похороним». Я дар речи потеряла. Собрала и выбросила все «поделки». Старшего отругала, ведь наверняка это он придумал. Муж тоже был возмущен, меня обвинил в том, что плохо за детьми слежу.
Но мама моя не удивилась: «Что увидели, в то и играют. Ты одно время ‚в роды‘ играла: тужилась, а потом из-под юбки куклу доставала — тоже зрелище не для слабонервных». Я не знала, что сказать — такого не помню. Да и потом, играть в роды все-таки лучше, чем в гробы».
Ольга, мама Кирилла (6 лет) и Платона (5 лет)
Чаще интерес к мрачным темам возникает у мальчиков, ведь они меньше склонны говорить о своих страхах напрямую. К пяти годам мальчики уже заметно сдержанны в эмоциях: установки взрослых «мужчины плакать не должны» здесь не имеют определяющего значения, это врожденная особенность. Поэтому многое из того, что их волнует, пугает, они переносят в сферу игр, творчества.
Интерес к теме смерти дети проявляют в возрасте примерно пяти лет, когда есть достаточный жизненный опыт, представления о некоторых абстрактных понятиях и очень развит познавательный интерес. При этом совсем не обязательно, чтобы ребенок столкнулся с ситуацией непосредственно, т. е. был наблюдателем. Ему достаточно услышать, увидеть, что называется, краем глаза — по телевизору, в книге. Воображение и логическое мышление помогают дальше самостоятельно развивать тему, делать выводы, строить на своих предположениях игру.
Мы обычно не слишком анализируем эти действия («пусть развлекается»), а фиксируемся только на том, что эмоционально задевает, вмешиваемся только в эти моменты, тормозим развитие нежелательного, пугающего сценария. «Играйте в войну, но пусть будут только раненые, не надо никого убивать», — говорит мама, присутствующая в непосредственной близости от «поля сражения».
Ребенку такие установки границ, конечно, портят всю игру, потому что искажают действительность и мешают реализовывать представления. Получается «не по-настоящему», и это препятствует эмоциональной разрядке. Кроме того, возникает эффект «тайной комнаты», куда нельзя ходить, но очень хочется.
В общем, часто мы сами способствуем тому, что интерес к запретной теме сохраняется надолго и обретает особое значение. Лучший способ предотвратить его развитие — спокойно реагировать на любые действия, игры и рисунки, давать возможность отражать все стороны действительности, какие только окажутся в сфере интересов, отвечать на все скользкие вопросы.
Ничего страшного, если вам не удастся скрыть волнение, напряженное отношение к подобным темам («это грустно, это портит мне настроение»). Главное — признавать их существование и право ребенка на стремление о них знать. При таком подходе мрачная тематика будет присутствовать в играх недолго. Дошкольники легко увлекаются, демонстрируя интерес буквально ко всему, а где новые знания, там и новые сюжеты.
Страх против страха
Из всей сказки про Красную Шапочку Настя особенно любит последнюю часть, где ее съедает Волк, а потом приходят Охотники и его убивают. Некоторые моменты Настя даже просит повторить, а потом начинает с пристрастием выпытывать то, что непонятно, у бабушки.
Когда бабушка просит прекратить, Настя начинает рассуждать вслух («Интересно, а как он ее ел — всю сразу или поделил на части? А ее потом зашивали? Она, пока там была, уже думала, что умерла? А крови много было, когда ее доставали? А Волка похоронили?»).
В конце концов бабушка решила, что книжку надо «потерять» и найти что-нибудь повеселее. Тогда вместо чтения Настя увлеклась рисованием: вот Красная Шапочка находится в пасти Волка, вот она внутри Волка…
«Даже не представляю, с чего это. Никогда ничем подобным ее не пугали», — уверенно ответила мама девочки, когда бабушка предположила, что ребенок просто боится. На самом деле пугали, просто забыли. Когда Насте было четыре годика, она с мамой и тремя соседками застряла в лифте. Женщины достали телефоны и стали наперебой кричать: «Какие полчаса? Приезжайте немедленно: мы тут задыхаемся! Через полчаса вам доставать будет некого!»
Детям легко внушить страх — и намеренно, и совершенно неконтролируемо. Это можно сделать шутками, рассказами, собственной тревогой и даже попыткой предупредить ситуации, способные напугать («Лучше не смотри — тебе еще рано»). Детальное прорабатывание темы смерти в играх — это своего рода защита от страха. Ребенок подсознательно использует психологический прием проговаривания, повторения проблемы.
Разные, но всегда довольно страшные тайны или переживания мы часто связываем с темой смерти: говорим про «скелеты в шкафу», «исправление горбатого могилой» и «смертельную обиду». Большинство людей произносит эти слова, не думая о том, что для детей они отнюдь не метафоры. А зря!
Конечно, желательно как можно быстрее найти источник, отправную точку формирования такого состояния. Это не так сложно, как кажется: в деятельности ребенка всегда много подсказок (повторяющихся моментов, фиксаций, детализаций) — просто надо быть внимательными. Потом необходимо найти предлог, чтобы вспомнить ту самую ситуацию и поговорить о ней. Не выражайте свои опасения напрямую («Ты видел, как собаку сбила машина, поэтому стал таким пугливым»).
Лучше скажите: «Помнишь ту историю? Ты держался молодцом, не плакал. Сейчас думаешь об этом?» Даже если ребенок ответит «нет», все равно немного поговорите об этом. Скажите, что вы сами до сих пор вспоминаете и испытываете жалость или что в детстве вам тоже случалось видеть подобное и потом долго не получалось забыть. Это будет дополнительным психотерапевтическим моментом, помогающим пережить страх.
Скелеты в шкафу
Если в семье есть тайны, это тоже отражается на поведении ребенка именно таким образом — появляются мотивы ужасных происшествий, смерти, страданий. Даже если взрослые не то что при самом малыше, но даже в его присутствии ничего касающегося этой тайны открыто не обсуждают.
Дети удивительно проницательны: они способны по настроению, по отдельным моментам поведения улавливать все, что происходит в семье. Да, они могут не знать, что произошло в действительности, но то, что тайна есть, чувствуют всегда. Это вызывает состояние неосознаваемой (буквально на биологическом уровне) тревоги. Подсознание стремится решить ситуацию, подсказывая разные варианты.
«Мой отец после 35 лет брака ушел из семьи. Это стало огромным ударом для мамы — она всю жизнь ему посвятила. Она даже заболела на нервной почве, лежала долго в больнице. Я тоже сильно переживала, чувствовала себя измотанной. А тут еще дети все время спрашивают «Где дедушка?» Я им строго-настрого запретила даже слово это произносить. Однажды на все их «где?» и «когда?» ответила: «Никогда он не придет. Исчез».
Да, это, наверное, было резковато, но, с другой стороны, не объяснять же им, что секретарша увела человека из семьи, а он и думать забыл о своих близких. После того момента дети про дедушку больше не спрашивали. Но вот на детских рисунках дедушка остался: мертвый или умирающий. Чтобы исправить ситуацию, пришлось даже к психологу обращаться».
Юлия, мама Адели (6 лет) и Степана (5 лет)
Большинство психологов считают, что дети должны знать правду абсолютно обо всем, что происходит в семье. Тяжелые болезни, смерти, неприглядные личные истории, проблемы родителей — конечно, все это должно быть доступно для возраста конкретного ребенка, без пугающих и непонятных деталей.
Собственные переживания высказывать можно, без этого трудно обойтись, но нужно стараться, чтобы они были в рамках того, что ребенок сможет безболезненно осознать. Правильный рассказ о негативных событиях — это психопрофилактика, вклад в умение адекватно воспринимать жизненные проблемы, адаптироваться к ним.
Бывает и так, что никакой страшной тайны в семье нет, но взрослым все равно нравится тема трагичности. Это могут быть родители, которые до конца «не выросли» из молодежной субкультуры, люди романтичного или философского склада, которых волнует тема вечности, те, кто увлекается парапсихологией и потусторонним миром. Такие взрослые тоже удивляются, когда ребенок предпочитает сказки Андерсена (грустный конец обязателен!), когда он рисует привидения, когда с любопытством смотрит фильмы о переселении душ.
Бывает, что сначала родителям это даже нравится — они видят в этом отличный от других образ мышления, а потом начинает беспокоить. Изменить ситуацию просто, но на это потребуется время. Сначала нужно изменить собственные интересы на более оптимистичные и позитивные, а уже потом увлекать ими ребенка.
Последние обсуждения