Прилично ли прикладывать ребенка к груди в общественных местах? Известный блогер Алина Фаркаш высказалась вполне однозначно.
Я уже много лет веду блоги, читаю блоги, живу в блогах — и не видела споров яростнее, чем споры о грудном вскармливании в общественных местах. Никакая политика, никакое противостояние бодипозитива и фитоняшек, национальностей или религий не сравнится с накалом споров про грудное вскармливание. Я в этом смысле пристрастна, я уверена, что запрет на публичное кормление — один из способов дискриминации женщин. Из той же серии, что «не носить короткую юбку», «не выходить одной из дома вечером».
Почему они не могут сидеть дома
Женщина после родов и так оказывается в очень уязвимом, беспомощном и зависимом положении. Многие ее социальные связи отрубаются, коллеги продолжают строить карьеру, у друзей своя насыщенная жизнь, за которой ей с малышом уже не угнаться… Послеродовая депрессия, недосып, усталость — очень многие мамы, которых я знала, жаловались на изоляцию и одиночество. И на давление общества: если ты родила, то теперь имеешь право думать только о ребенке. Твоя жизнь закончена, теперь ты мать. Особенно успешно продвигают подобные идеи новоявленные бабушки.
Я не знаю, кому выгодно, чтобы женщина годами курсировала в треугольнике «дом — детская площадка — продуктовый магазин у дома». Ведь если кормящая мать выйдет из этого треугольника, то она выйдет из него с ребенком. А ребенку рано или поздно захочется есть. Он может захотеть есть, когда вы встречаетесь с подругами или ходите по музею, когда летите в самолете или участвуете в конференции.
Однажды я брала интервью у одного англичанина, я была в слинге, мой четырехмесячный сын сначала спал, а потом ел. Это не мешало нам с англичанином разговаривать о важном. Помешало то, что сын, наевшись, решил потянуться — и розовая нога в носочке выглянула из слинга. «Нога!!! — закричал мой собеседник, вскакивая из-за стола и опрокидывая чашки с чаем. — У вас из живота торчит нога!!!». Когда мне удалось его успокоить, выяснилось, что он не понял, что у меня в слинге ребенок. «Я думал, что вы просто беременны, что это у вас такой оригинальный наряд», — смущенно пояснил он. Понятно, почему младенческая нога (в носке!), вдруг высунувшаяся из моего живота, произвела на него такое впечатление.
Многим неприятно на это смотреть
Цивилизованное общество построено на том, что сильные заботятся о слабых. В последнее время в нашей стране была целая волна скандалов из-за того, что людей с инвалидностью — физической или ментальной — не пускали в кафе, музей или театр на том основании, что «нормальным людям будет неприятно на них смотреть». И каждый раз общественное мнение доносило до подобных борцов за эстетику и красоту, что это, в общем-то, обыкновенный фашизм.
Вокруг очень много всего, на что некоторым из нас может быть неприятно смотреть. Например, в Америке еще шестьдесят лет назад многим белым было неприятно смотреть на темнокожих, поэтому их не пускали в кафе для белых, школы для белых, больницы для белых и даже туалеты для белых. Или, как мы уже знаем, некоторым неприятно смотреть на людей с синдромом Дауна или с ДЦП. Или на старичков с трясущимися руками. Или на очень полных людей. Или на кормящих матерей.
Более того, я уверена, что нет в мире ни одного человека, на которого кому-нибудь другому не было бы неприятно смотреть — неважно, по каким причинам. Мне кажется, что цивилизованность общества заключается в том числе и в понимании того, что если мне неприятно на что-то смотреть, то это мои проблемы. Что люди вокруг, если они не нарушают уголовного кодекса, имеют право быть любыми и не обязаны соответствовать моим ожиданиям. Они могут носить розовые лосины на попе пятьдесят шестого размера, выходить замуж за того, кого любят, кормить грудью в кафе или говорить «ехай».
Почему они не прикроются или не уйдут в кормительную комнату
Очень просто: большинство детей не любят есть под простыней. Они ее срывают, скандалят и вырываются. В результате кормящая мать, пытаясь спрятаться, привлекает к себе гораздо больше внимания. Кроме того, многие младенцы, особенно маленькие, могут есть часами. Я помню, как впервые встретилась с подругами после рождения сына. Мы пошли в кафе при торговом центре — в том числе потому, что там была кормительная комната, мне это казалось очень удобным и правильным. Только нам принесли заказ, как сын проснулся и захотел есть. В обнимку с кричащим младенцем я бежала через весь магазин в эту комнату. Это был крошечный закуток, чуть больше кабинки туалета, душный и без окон. Там мы провели больше часа — пока сын не наелся. Когда я вернулась к подругам, они уже успели обсудить все дела, в общем, было время прощаться и расставаться.
После нескольких таких попыток уходить «в специальное место для кормления», когда я пропустила экскурсию в музее, интересную лекцию и день рождения близкого друга, я больше так не делала.
Проблема выбора
Выбор не так велик: или мы запираем кормящую маму дома до тех пор, пока ребенок не подрастет. Или мы заставляем ее отказаться от грудного вскармливания и перейти на смесь. Или мы признаем, что потребность младенца в еде, а его матери в социальной жизни — это важнейшие человеческие потребности, которых никого нельзя лишать.
Я сейчас живу в другой стране и все время вижу на улицах, в кафе, в магазине, в бассейне и вообще вокруг людей на колясках или с какими-нибудь серьезными физическими проблемами. И нет, они не «портят мне аппетит», наоборот, они внушают мне надежду. Избавляют от страха перед жизнью: я понимаю, что если, не дай бог, со мной что-нибудь случится, я попаду под машину, заболею, сойду с ума — я не буду гнить на прописанном матрасе в каком-нибудь спецучреждении для тяжелых больных. Я буду ездить в кафе, покупать красивые кофточки, встречаться с друзьями, плавать в бассейне — пусть и с помощью специального лифта. В общем, буду жить нормальной человеческой жизнью.
То же и с материнством: чем больше людей вокруг будет видеть, что с рождением ребенка жизнь женщины не заканчивается, что вокруг много активных и веселых мам, чьи дети легко встраиваются в их социальную жизнь, тем больше женщин решится родить — может быть, даже второго или третьего. И тем счастливее будут и эти дети, и эти матери.
Последние обсуждения