Наша дочка Вика очень рано начала говорить, да так чисто и понятно, только трудный звук «р» нам не давался. Но зато говорила целыми предложениями, а не примитивно «дай» и «на». А вот ходить начала поздно, почти в год. Да не пошла, а сразу побежала. Очень подвижная, любознательная, мы еле успевали за ней.
Когда у брата моего мужа родилась дочка, нашей Викуле было 2,5 года. Вечером, после выписки снохи из роддома, прибежала встревоженная свекровь. Первыми словами были: «Я все забыла, а Валентина боится». Оказывается, они боялись искупать маленькую девочку. Пришлось нам всей семьей (муж, я и дочурка) собраться и идти выручать молодых родителей.
Девочка была маленькая, губки «бантиком», лежала в кроватке и тихо посапывала-покряхтывала. Бедненькая! Как мне её стало жалко! Согрели воды, раздели маленькую (а как еще назовешь, имя-то еще не дали!). Как блаженно она обмякла в теплой водичке, ручки-ножки плавно двигались, тело стало нежно-розовым от тепла. Наверное, ей показалось, что она вернулась в ту обстановку, в тот покой, которые сопровождали её на протяжении 9 месяцев в животе у мамы. Ни писка, на плача, только сопение и широко раскрытые удивленно-радостные глаза. Пока я купала девочку, агукала с ней, рядом стояли бледные от страха свекровь и сноха. А моя дочура во все глаза таращилась на новое чудо, пыталась помочь мне мыть малышку, трогала её своей ручкой. Вика не произнесла ни одного слова за время купания, хотя обычно вопросы и разные фразы сыпались на нас со скоростью пулеметной очереди. Мы иногда не то, чтобы ответить, понять вопрос не успевали, а она уже новый задавала.
Искупали малышку-лапочку, завернули в теплые пеленки и она мгновенно уснула, как это обычно бывает после первого купания. Все радостно вздохнули, собрались попить чайку, накрыли стол. Дочка наша стояла в спальне возле кроватки маленькой и с восхищением рассматривала её. Мы попросили: «Викуля, если девочка проснется или заплачет, ты позови нас». Она важно кивнула.
Какая же молодежь беззаботная! Мы ушли в зал, уселись за стол, налили чаю, и только я успела поднести ко рту кусочек торта, как в следующее мгновение чуть не проглотила его вместе с ложкой. Я сидела лицом к выходу из спальни, а все остальные — спиной, поэтому я первая увидела то, от чего у меня чуть не остановилось сердце. Из спальни шла моя Вика, а под мышкой у неё… Как куклу, держа за шею, так, что тело болталось где-то сзади, наша «нянька» несла новорожденную девочку со словами: «Мам, чё-то мне не понлавилось, как она спит!»
Дрожащими руками я взяла сверток. В голове пролетело столько самых худших мыслей за те несколько секунд… Остальные ничего не поняли, свекровь у меня даже спросила: «О, а ты когда её принесла?» Кое-как я заставила себя встать, уйти в спальню, развернуть пеленки. Девочка спала. Никаких повреждений было. Я не знала, кого благодарить за спасение малышки: то ли Бога, то ли акушерку, которая в роддоме научила меня так туго пеленать мою дочку. Именно это — тугое пеленание — спасло жизнь девочке и мир в нашей семье.
Вике с тех пор было строго-настрого запрещено подходить даже близко к ребенку. Она не поняла, за что её наказали, ведь она такая молодец. Почему лишили такой радости? Cидела в кресле и горько плакала, причитая: «Моя сестлёнка!»
Сейчас нашей дочери 14 лет, племяннице — 11, живут они дружно. Я как-то рассказала дочке эту историю. Она спросила: «Мам, представь, а если бы я её убила?» Хорошо, что все хорошо кончилось.
Последние обсуждения