Первые проявления диатеза появились у моего старшего сына в районе восьми месяцев. Блестящие красные щеки, белый язык, зудящие пятна на коже… только стул смущал. Какало мое сокровище раза по два за день, этакой неоформленной кучкой. Изредка в ней проглядывала оранжевая морковка. Ага, решили мы, так это у нас на морковку аллергия! И не стали ее есть.
Потом в каке появились вкрапленья, похожие на непереваренную картошку. Ничего себе, диатез! Я пожаловалась педиатру. «И на картошку аллергия бывает!»- заявила она мне со знающим видом.
Поразмыслив, я отправилась на прием к аллергологу. К тому времени ребятенку было года полтора, от диатеза остались чешущиеся пятна и стул… Аллерголог оказалась дама далеко запенсионного возраста. Долго расспрашивала меня о том, чем я кормлю дитя и запретила есть, как это бывает обычно, шоколад, яйца, апельсины, молоко, куру и в том же духе, велев прийти на прием через месяц.
Мы пришли. Пятна и стул были на месте. Далее были разговоры про невыносимую пыль в квартире, на улице, ит.д и т.п… Утешила она меня тем, что после трех лет диатез, обычно, проходит сам.
Ну сам, так сам. У нас прошел после двух, только вот странно, необычный стул с проглядывающей сквозь него морковкой остался…
Затем был второй ребятенок. И вновь — диатез и поносы. Все вроде бы повторялось, только младший сын стал плохо набирать вес. Если первенец в год весил 12 кг, то младшенький едва набрал 8… Как он болел! Ни одна простуда не обходила стороной моего худенького сыночка! Осложнялась аденоидитами и стоматитами! Маленький, меньше сверстников, он весело бегал по детской площадке, а я не знала, чем бы покалорийней накормить его.
«Кашей кормите дважды в день!» — советовала педиатр. Я кормила. Для калорийности и в овощи крупу подмешивала. А молоко он пил только с маслом и сахаром.
«У вас дисбактериоз хронический» — вынес вердикт педиатр.
Нет, я не хочу сказать, что она плохой специалист, загруженность на ее участке была такая, что принимать одновременно приходилось двоих мамашек с детьми. Очереди перед кабинетом отстаивали по два с половиной часа.
И мы лечили дисбактериоз. Линекс, бактисубтил пили, практически, непрерывно. Каки приобретали более-менее оформленный вид, да вот беда, в анализах так и шла непереваренная клетчатка.
«Все с вами понятно. У вас врожденная ферментная недостаточность» — новый диагноз.
Я была на взводе. Полтора годика, мы только что взвесились. 9 килограмм. Легкий, как пушинка, он сидел на моих коленях. Я вышла из кабинета, давясь слезами. И пошла к гастроэнтерологу, видимо Господь надоумил.
Врач велела раздеть малыша догола, долго и внимательно мяла наше вспученное пузо, расспрашивала, как давно и отчего поносим. И неожиданно дала направление в Генетический центр.
«У нас дисбактериоз,- бубнила я , — мы же не Дауны, зачем нам к генетику?»
«И дисбактериоз тоже.»
Сдали развернутый анализ на бактерий кишечника, сеяли в Мариинской больнице. Диагноз подтвердился и я с малышом появилась на пороге Генетического центра.
Генетик мне понравилась сразу, только опасаясь, что моего сына заподозрят в чем-то вроде болезни Альцсгеймера, я хотела было возразить, что нас направили ошибочно… Врач собрала анамнез. Чем болеют все члены семьи, дальние и близские. Все, что я вспомнила. Все, отчего кто умер. Составила рисунок из квадратиков и кружочков. А потом вынесла еще один вердикт, к счастью или несчастью, тогда я не знала, последний: у нас целиакия. Врожденная непереносимость белка злаковых. И требуется всей семье сдать анализ крови на АГА.
Диагноз подтвердился у обоих моих сыновей и мужа.
Итак, из питания необходимо под страхом мучительной смерти от истощенья исключить не только хлеб, крупы, макароны, всякие пряники и пирожные, но и фасованные магазинные продукты, ибо коварный яд — глютен — может скрываться под видом консервантов.
А теперь представьте, сколько усилий пришлось затратить мне, чтобы убедить старшего сына, которому к тому времени было уже 4 года, что все вкусные булочки отныне и навсегда — вот оно ключевое слово! — запрещены! Сладкие пирожные, ненавистная манная каша, хлеб, хлебушек, ароматный хлебушек равнозначен яду! (Потерю возможности пить пиво муж встретил едва ли не слезами.) В разряд запрещенного попало и мороженое, и сырки, и магазинное молоко, и все полуфабрикаты, и почему-то конфеты — такие, как карамельки, жвачки, рекламный Растишка… Сколько крови попортил мне этот Растишка! «Мама, ты не даешь мне Растишку, потому что не хочешь, чтобы я вырос!» — упрекал меня ребенок. У меня разрывалось сердце.
А садики! Со своей едой ходить категорически запрещалось, а в целиакийную группу очередь расписана года на два вперед. В простую аллергическую не берут — вам никто отдельно готовить не будет! Да и слово — целиакия тогда, два года назад было мало употребляемо, скажешь — и ждешь, помнит ли медик, что это…
Нас никогда не возьмут в летний лагерь, нас никогда не возьмут в армию, нас никогда не возьмут в военное училище, куда я мечтала отдать сына, нам очень сложно перекусить на улице и убедить непонятливую бабушку, что навсегда это навсегда и исключений здесь быть не может!
Отныне кукуруза царствовала на нашем столе, из нее печем хлеб и варим кашу, консервированная она едва ли не лакомство. Когда я вижу чужого ребенка, кушающего хлеб, внутренне содрогаюсь — это же яд, можно умереть в прямом смысле слова!
Я сидела на диете со всеми где-то полгода, а потом не выдержала. Раз мне можно все, то я, пожалуй, вернусь к хлебушку… вот уж никогда не знала, как это сложно — отказаться от хлеба! Сперва я ела его тайком, потом заметила, что старший сын кусает от буханки и держит кусок во рту, боясь проглотить…
Сейчас ему шесть лет. Он смирился со своей диетой и не возражает против нее. Только иногда, когда телевизионная реклама слишком навязчиво убеждает его купить печенье «Юбилейное», купит на свои деньги и настойчиво потчует меня, внимательно следя, чтобы я не отлынивала и ела. Не съесть, так посмотреть…
Последние обсуждения